Любитель Искусства #2. «Саломея»

Знаете, меня редко вдохновляют картины. Я говорю о настоящем вдохновении. Обычно у меня в голове проносится нечто, вроде: «Хм, ясно, он нарисовал девушку, неплохо. Что дальше?» Но есть пара художников, после очередной встречи с картинами которых я еще пару дней ощущаю приятное послевкусие. Мятный привкус легкости.

Одним из таких мастеров является Вардгес Суренянц. Познакомилась я с ним в Национальной Галерее Армении, когда подумала: «Так, я уже полгода живу в Ереване, пора вспомнить, что живу в столице — надо приобщить себя к культуре, что ли». Воскресное утро, я выбрала причудливый наряд (потому что, по-моему, так и выглядят завсегдатаи всевозможных культурных мест столицы) и отправилась навстречу неизведанному.

Когда я зашла в зал, в котором висели несколько работ кисти Вардгеса Суренянца, я была действительно впечатлена. Одно из плохих качеств моего характера — у меня сложно вызвать сильные эмоции, однако «Саломее» это удалось на славу.

ATDzQtKJN1I

Давайте по порядку.

Цветовая гамма придает какой-то богатый вид картине. Стены будто бы и вправду старательно расписаны золотом, которое создает лишь внешний блеск: в серьезный момент этот блеск меркнет, так как не может выдержать ощущения беспокойства в воздухе.

Если золото — это внешний блеск, то замысловатые узоры — это внутренний смысл. Что я имею ввиду? За таким обилием мелких черточек, звезд, точек и кругов на стенах дворца прячется кропотливая работа не одного человека. Работа, проделанная, как принято, для (очередного) визуального  подтверждения превосходства царей над обычными людьми.

Но что это я все о фоне, да о фоне? Главное место в картине занимает девушка… Хотя нет, главное здесь — это цвет.

Но нам важна и героиня картины — Саломея, иудейская принцесса, упоминаемая в Новом завете. Она прекрасна. Молодость сквозит в каждом ее нерасторопном движении и в  томном взгляде. Да, мне кажется, она медлительна. Видимо, голубая кровь слишком густа и тяжела: королевские особы обычно, будто бы, боятся прослыть быстрыми и активными.

Наряд девушки выглядит таким нежным. Тут какая-то девчачесть давит на меня, и я признаю, что была бы не против иметь такую шаль. Ох, уж эти палантины I века нашей эры…

Вернемся к серьезному. «Саломея» дарит ощущение чего-то возвышенного и чудесного, хоть и немного печального. На самом деле, я готова возвращаться (и действительно возвращалась) в Национальную Галерею даже и только ради нее и других произведений Вардгеса Суренянца. Кстати о них, я не буду размещать в этой статье остальные творения мастера, потому что, как мне кажется, они достойны отдельных статей. Поэтому, надеюсь, наше прощание с господином Суренянцем будет недолгим. Во всяком случае, я постараюсь, обещаю.